От какого наследства мы должны отказаться сообщение
История Западной Руси - это история непростых взаимоотношений завезенной польскости с исконной русскостью
Территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы для поляков имеют собирательное название кресов. Эти земли некогда были частью Речи Посполитой, и ментально многие поляки до сих пор считают их неотъемлемой частью польской истории. Исследованию данной тематики посвящают свои труды многие польские историки, писатели и этнографы. Ее изучение невозможно без скрупулезного анализа польско-российских отношений, поскольку Польша и Россия были двумя центрами силы, конкурирующими на этих территориях. Стоит обратить внимание на географические рамки этой конкуренции.
Как указывал видный деятель западнорусского движения XIX века Михаил Коялович, продвигаясь на восток, Польша поглощала непольский этнический элемент, силясь его переварить, окатоличить и полонизировать. Обрастая западнорусскими территориями (напомню, что до брака литовского князя Ягайлы с польской королевой Ядвигой и подписания Кревской (1385 год), а затем и Люблинской унии (1569 год), большинство литовцев были православными и ментально очень близкими к русским, а их переход в католичество при Ягайле был уже не крещением, а перекрещиванием), Речь Посполитая усекала Русский мир, вбирая в себя западнорусский и литовский элемент, превращаясь в многонациональное государство, но с единственной приемлемой религией - католичеством. Православие считалось ересью, схизмой, подвергалось преследованиям и искоренению (подробно об этом - у того же Кояловича и других западнорусских ученых).
Россия же, напротив, вобрать в себя этнические польские элементы не стремилась, ограничиваясь возвратом древнерусских территорий (вспомните екатерининское Отторгнутое возвратих), и пошла на полный раздел Польши гораздо позже, лишь ввиду геополитических соображений, совместно с Пруссией и Австрией.
Разделы Польши и особенно утрата ею кресов болезненно отразились на польском национальном сознании. Кресы сделались неотъемлемой частью польского национального мифа, особенно в его культурном измерении. На кресах родились, жили и творили многие деятели польской истории и культуры (Юлиуш Словацкий, Тадеуш Костюшко, Адам Мицкевич, Юзеф Залесский, Северин Гощинский). Без них нет польской культуры и польской истории, ведь это - польские Пожарские, Тургеневы, Пушкины, Чеховы.
Польша с крессами. Ее нынешняя мечта&hellip
В 1945 году Варшава окончательно поняла, что Западная Украина и Белоруссия для нее навсегда потеряны. В 1960-х ряд зарубежных польских мыслителей (Ежи Гедройц, Юлиуш Мерошевский) предложили пересмотреть отношение к кресам: отказаться от них в территориальном плане, признав государственную субъектность Украины, Белоруссии и Литвы, но сохранить как часть польского культурного мифа, как неотъемлемую составляющую польской национальной героики. Эта теория получила название ULB (то есть Украина - Литва - Белоруссия). Ее адепты, признавая государственность Киева, Минска и Вильнюса и легитимность идеи их национального строительства, призывали к тому же и Москву.
Видный исследователь проблем польско-украинско-белорусско-российского пограничья Даниэль Бовуа, человек взвешенный, способный критично отозваться и о политике Варшавы в регионе, а не только о ее оппонентах. Признавая, что украинская идентичность состоялась во многом благодаря полякам и то, что кресы для поляков никогда не были родным домом, Бовуа вместе с тем полагает, что идея триединой России (Великороссия - Малороссия - Белоруссия) прочно въелась в ментальность русских (великороссов). А это, по его мнению, не предполагает такой быстрый отказ от нее, как в Польше от претензий на кресы. Гедройц говорил, что только взаимный отказ Польши и России от Украины и Белоруссии приведет к нормализации отношений в Восточной Европе, а Бовуа - последователь идей Гедройца.
Эта теория как образчик польской геополитической мысли только на первый взгляд кажется сбалансированной и лишенной перекосов. Во-первых, субъектность Минска и Киева Москвою признана на самом высоком уровне.
Ежи Гедройц много думал над Новой Польшей и Украиной
Во-вторых, отказ от кресов для Польши - это отказ от чужого, не своего, то есть от Украины и Белоруссии. При этом отказ от территориальных претензий не подразумевает отказ от взгляда на эти земли как одного из средоточий польской культуры. В народной памяти поляков кресы так и останутся польскими, если не по букве, то по духу.
В-третьих, призывы к России отказаться от Киева и Минска не совсем понятны. Что имеется в виду? Территориально Москва на них и не претендует. Если же эти призывы означают отказ от идеи Русского мира, то польское предложение нельзя считать сбалансированным. Повторюсь, Польша отдает захваченное, не свое. На объединение с Москвой Украина и Белоруссия пошли добровольно как раз под давлением польского гнета (казни православных схизматиков, преследования шляхтой западнорусского крестьянства и т.п.).
В-четвертых, идея Русского мира, на которую упирают польские историки и писатели, подразумевает, прежде всего, духовное, а не территориальное единение. Если поляки оставляют за собой право видеть в кресах колыбель польской культуры, почему сторонникам Русского мира нельзя видеть колыбель русской культуры в Киеве - матери городов русских, где появились первые письменные памятники общерусского значения?
В-пятых, польские СМИ подвергают критике идею триединой Великой России, но благостно воспринимают концепцию Речи Посполитой Четырех Народов, предложенную польским этнографом Ярославом Лещинским (поляки + литовцы + украинцы + белорусы), и так называемой Новой Речи Посполитой (Польша + Украина + Белоруссия + Литва + Латвия).
Западная Русь - это смешение народов&hellip
В-шестых, поляки, отказавшись от кресов, все равно останутся поляками. Они сохраняют память о кресах в народных легендах и в официальной историографии, у них есть знаковые культурно-просветительские центры, где зародилась и откуда пошла польскость, и вне кресов - это столица древнепольского государства Гнезно, теперешняя столица Варшава и бывший столицей после Гнезно Краков. Но для украинцев, белорусов и русских отказ от духовно-исторического единения равносилен забвению собственной истории, в которой консолидирующая роль Киева, Минска, Москвы, Санкт-Петербурга одинаково значимы и неразделимы.
Это было бы равносильно требованию к полякам отказаться от древнего Гнезно и Кракова, то есть от исторических родников польскости. На кресы поляки пришли не в виде разрозненных племен без четкой национальной идентификации. К тому времени они уже были носителями польскости, и история Западной Руси - это история непростых взаимоотношений завезенной польскости с исконной русскостью. В истории Руси зачинателем русскости принято считать древний Киев, и отказ от акцентирования внимания на этом историческом факте означает духовное усечение русских корней, путь к самоуничтожению.
Владислав ГУЛЕВИЧ, Одна Родина
Добавить комментарий
От какого наследства нам предлагают отказаться?
Территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы для поляков имеют собирательное название «кресов». Эти земли некогда были частью Речи Посполитой, и ментально многие поляки до сих пор считают их неотъемлемой частью польской истории. Исследованию данной тематики посвящают свои труды многие польские историки, писатели и этнографы. Её изучение невозможно без скрупулёзного анализа польско-российских отношений, поскольку Польша и Россия были двумя центрами силы, конкурирующими на этих территориях.
Стоит обратить внимание на географические рамки этой конкуренции. Как указывал видный деятель западнорусского движения XIX века М.О. Коялович, продвигаясь на восток, Польша поглощала непольский этнический элемент, силясь его «переварить», окатоличить и полонизировать 1. Обрастая западнорусскими территориями (напомню, что до брака литовского князя Ягайлы на польской королеве Ядвиге и подписания Кревской (1385 год), а затем и Люблинской унии (1569 год), большинство литовцев были православными, и ментально очень близкими к русским, а их переход в католичество при Ягайле был уже не крещением, а перекрещиванием), Речь Посполитая «усекала» Русский мир, вбирая в себя западнорусский и литовский элемент, превращаясь в многонациональное государство, но с единственной приемлемой религией – католичеством.
Россия же, напротив, вобрать в себя этнические польские элементы не стремилась, ограничиваясь возвратом древнерусских территорий (вспомните екатерининское «Отторгнутое возвратих»), и пошла на полный раздел Польши гораздо позже, лишь ввиду геополитических соображений, совместно с Пруссией и Австрией.
Разделы Польши и особенно утрата ею «кресов» болезненно отразились на польском национальном сознании. «Кресы» сделались неотъемлемой частью польского национального мифа, особенно в его культурном измерении. На «кресах» родились, жили и творили многие деятели польской истории и культуры (Ю. Словацкий, Т. Костюшко, А. Мицкевич, Ю. Залеский, С. Гощинский). Без них нет польской культуры и польской истории, ведь это – польские Пожарские, Тургеневы, Пушкины, Чеховы.
В 1945 году Варшава окончательно поняла, что Западная Украина и Белоруссия для неё навсегда потеряны. В 1960-х ряд зарубежных польских мыслителей (Е. Гедройц, Ю. Мерошевский) предложили пересмотреть отношение к «кресам»: отказаться от них в территориальном плане, признав государственную субъектность Украины, Белоруссии и Литвы, но сохранить как часть польского культурного мифа, как неотъемлемую составляющую польской национальной героики. Эта теория получила название ULB (т.е. Украина – Литва – Белоруссия). Её адепты, признавая государственность Киева, Минска и Вильнюса и легитимность идеи их национального строительства, призывали к тому же и Москву.
Видный исследователь проблем польско-украинско-белорусско-российского пограничья Даниэль Бовуа, человек взвешенный, способный критично отозваться и о политике Варшавы в регионе, а не только о её оппонентах. Признавая, что украинская идентичность состоялась во многом благодаря полякам и то, что «кресы» для поляков никогда не были родным домом, Бовуа вместе с тем полагает, что идея триединой России (Великороссия – Малороссия - Белоруссия) прочно въелась в ментальность русских (великороссов). А это, по его мнению, не предполагает такой быстрый отказ от неё, как в Польше от претензий на «кресы» 2. Е. Гедройц говорил, что только взаимный отказ Польши и России от Украины и Белоруссии приведёт к нормализации отношений в Восточной Европе, а Д. Бовуа – последователь идей Е. Гедройца.
Эта теория как образчик польской геополитической мысли только на первый взгляд кажется сбалансированной и лишённой перекосов.
Во-первых, субъектность Минска и Киева Москвою признана на самом высоком уровне.
Во-вторых, отказ от «кресов» для Польши – это отказ от чужого, не своего, т.е. от Украины и Белоруссии. При этом отказ от территориальных претензий не подразумевает отказ от взгляда на эти земли как одного из средоточий польской культуры. В народной памяти поляков «кресы» так и останутся польскими, если не по букве, то по духу.
В-третьих, призывы к России отказаться от Киева и Минска не совсем понятны. Что имеется в виду? Территориально Москва на них и не претендует. Если же эти призывы означают отказ от идеи Русского мира, то польское предложение нельзя считать сбалансированным. Повторюсь, Польша «отдаёт» захваченное, не своё. На объединение с Москвой Украина и Белоруссия пошли добровольно как раз под давлением польского гнёта (казни православных «схизматиков», преследования шляхтой западнорусского крестьянства и т.п.).
В-четвёртых, идея Русского мира, на которую упирают польские историки и писатели, подразумевает, прежде всего, духовное, а не территориальное единение. Если поляки оставляют за собой право видеть в «кресах» колыбель польской культуры, почему сторонникам Русского мира нельзя видеть колыбель русской культуры в Киеве - матери городов русских, где появились первые письменные памятники общерусского значения?
В-пятых, польские СМИ подвергают критике идею триединой Великой России, но благостно воспринимают концепцию Речи Посполитой Четырёх Народов, предложенную польским этнографом Ярославом Лещинским (поляки + литовцы + украинцы + белорусы) 3 и т.н. Новой Речи Посполитой (Польша + Украина + Белоруссия + Литва + Латвия) 4 .
В-шестых, поляки, отказавшись от «кресов», всё равно останутся поляками. Они сохраняют память о «кресах» в народных легендах и в официальной историографии, у них есть знаковые культурно-просветительские центры, где зародилась и откуда пошла польскость, и вне «кресов» - это столица древнепольского государства Гнезно, теперешняя столица Варшава и бывший столицей после Гнезно Краков. Но для украинцев, белорусов и русских отказ от духовно-исторического единения равносилен забвению собственной истории, в которой консолидирующая роль Киева, Минска, Москвы, Санкт-Петербурга одинаково значимы и неразделимы.
Это было бы равносильно требованию к полякам отказаться от древнего Гнезно и Кракова, т.е. от исторических родников польскости. На «кресы» поляки пришли не в виде разрозненных племён без чёткой национальной идентификации. К тому времени они уже были носителями польскости, и история Западной Руси – это история непростых взаимоотношений завезённой польскости с исконной русскостью. В истории Руси зачинателем русскости принято считать древний Киев, и отказ от акцентирования внимания на этом историческом факте означает духовное «усечение» русских корней, путь к самоуничтожению.
1. М. Коялович «Шаги к обретению России», Минск, 2011
2. «Спор о кресах» («Новая Польша» 7-8 / 2012)
3. Jarosław Leszczyński «Rzeczpospolita Czterech Narodów», Kielce 2005
Цитата дня
Высшей юридической силой обладает референдум, а по результатам референдума 1991 года большинство украинцев хотели остаться в составе СССР. А продажная курва Кравчук нарушил все законы и объявил «незалежность», не имея для этого никаких прав и полномочий. Кравчука расстрелять, а всех националистических сепаратистов наказать со всей строгостью советского закона.
Существование нынешней Украины без предательств и преступлений уже трудно себе представить. Она ими дышит, как всё живое дышит воздухом.
Большинство низкоранговых украинских майдаунов до сих пор свято уверено, что они скакали из патриотических чувств и свергали «злочинну владу». Хотя по факту они привели к власти откровенных бандитов и палачей, а страну ввергли в гражданскую войну и передали под полное внешнее управление американцев. Мир ещё не видывал аналогичных «патриотов».
Александр Роджерс, Украина
В начале мая (2014г, ред) было принято решение защищать только тех, кто за это реально готов драться - Донбасс. Но при этом не отпускать остальную Украину, а выматывать Киев, ожидая, пока основное население увидит пропасть, в которую обрушили их марионетки Запада, после чего можно начинать что-то там им говорить. Говорить тем, кто в принципе способен слушать.
Вполне вероятно, что самыми убежденными врагами России (на Украине, ред.) станут дети тех, кто отдал свои жизни за освобождение Украины от фашизма. Дети, которых матери воспитают в убеждении, что их отцы умерли как герои за свою русскую землю.
Михаил Онуфриенко,
г.Харьков
«Всё просто, как правда. Если украинец – тот, кто считает, что события 9-го мая во Львове были «ответом украинских патриотов на провокацию». Если украинец – тот, кто чтит коллаборантов и предателей, поскольку они были против Москвы. Если украинец – тот, кто для кого в 1945 году случилась не Победа, а «смена оккупантов», то я русский. Потому, что Ярослав Мудрый и Александр Невский, Дмитрий Донской и Боброк Волынский, Николай ІІ и Сталин, Хрущёв и Брежнев, Путин и Медведев со мной одной крови, а Батый и Ходкевич, Шухевич и Гитлер, Бандера и Ющенко – враги. Враги моих предков, моего народа, мои враги».
Ростислав Ищенко,
коренной киевлянин
«Украинский вопрос» и его решение — это прелюдия к глобальным геополитическим изменениям. Сейчас уже можно утверждать, что окончательный результат противостояния России и Запада по «украинскому вопросу» определит не только дальнейшую судьбу украинской территории, но также глобальную расстановку сил и новое мироустройство.
Основы российского права
Принятие и отказ от наследства
Лицо, имеющее в соответствии с завещанием или законом право на получение наследства, должно совершить активные действия по осуществлению своего права, т.е. принять наследство.
Принятие наследства — это одностороннее действие гражданина, имеющего право на наследство, направленное на приобретение всего комплекса прав и обязанностей наследодателя.
Решение о вступлении в наследство не должно сопровождаться какими-либо условиями и оговорками. Наследник, принявший наследство, приобретает право не только на имущество, оказавшееся в наличии в момент принятия наследства, но и на все то имущество, которое было в наличии в момент открытия наследства, а также существовавшие на тот момент долги наследодателя. Поэтому принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему наследства, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось.
Существует два способа принятия наследства.
- Подача заявления в нотариальную контору о принятии наследства и выдаче свидетельства о праве на наследство
- Совершение действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, в частности, вступление во владение наследственным имуществом, т.е. совершение действий по управлению имуществом: уплата налогов, иных платежей, ремонт наследуемой квартиры, фактическое вселение в квартиру, принятие мер по сохранению наследуемого имущества и т.п. Кроме того, действием, свидетельствующим о фактическом принятии наследства считается оплата за свой счет долгов наследодателя либо получение причитавшихся наследодателю денежных средств. Другими словами, эти действия должны свидетельствовать о том, что наследник относится к наследуемому имуществу, как к своему. Так как наследственное правопреемство относится к категории универсального, то вступление во владение частью имущества рассматривается как принятие всего наследства.
Действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, создают презумпцию (предположение) принятия наследства. Другими словами, остается возможность доказать, что наследник, совершая такие действия, не имел в виду принять наследство.
Однако эффективное использование унаследованного имущества, как правило, невозможно без получения в нотариальной конторе свидетельства о праве на наследство. Без такого свидетельства новый собственник не сможет распорядиться имуществом, поскольку не сможет доказать свое право собственности в отношениях с другими участниками гражданского оборота. Нотариальная контора, в свою очередь, выдаст данное свидетельство только в том случае, если фактическое вступление в наследство будет подтверждено решением суда. Поэтому данный способ принятия наследства, будучи связанным с рядом неудобств, не является реальной альтернативой подаче заявления в нотариальную контору.
Сделка по принятию наследства должна быть совершена в течение шести месяцев со дня открытия наследства. Однако, если лицо пропустило срок для принятия наследства по уважительной причине, он может быть восстановлен судом. Наследство может быть принято после истечения указанного срока и без обращения в суд при условии согласия на это всех остальных наследников, принявших наследство.
Отказ от наследства . Лицо, которое согласно завещанию либо в соответствии с законом имеет право на наследство, может отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества. Поскольку наследственное правопреемство является универсальным, отказаться можно только от всего наследства, отказ же от части наследства, либо отказ с условиями и оговорками не допускается.
Наследник вправе отказаться от наследства в течение срока, установленного для принятия наследства, в том числе в случае, когда он уже принял наследство.
Также важно, что наследник может отказаться от наследства лишь в пользу других лиц из числа наследников по завещанию или наследников по закону любой очереди, не лишенных наследства. Отказ в пользу других лиц не допускается.
При отказе в пользу конкретных лиц доля отказавшего переходит к ним. При отказе без указания лица, в пользу которого совершается отказ, часть наследства, которая причиталась бы такому отпавшему наследнику, переходит к наследникам по закону (или по завещанию), призванным к наследованию, пропорционально их наследственным долям.
Отказ от наследства совершается путем подачи в нотариальную контору заявления об отказе от наследства.
Правовые последствия принятия наследства . Лицо, вступившее в наследство, становится субъектом прав и обязанностей имущества, к нему перешедшего. Поэтому наследник несет «бремя наследства», т.е. отвечает по долгам наследодателя.
Кредиторы наследодателя вправе в течение срока исковой давности, установленного для соответствующих требований, предъявить их наследнику, принявшему наследство, либо исполнителю завещания, либо нотариальной конторе по месту открытия наследства, либо предъявить иск в суде к наследственному имуществу. Наследник, принявший наследство, отвечает по долгам наследодателя не всем своим имуществом, а лишь в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.
Выдача свидетельства о праве на наследство . Само по себе свидетельство о праве на наследство не порождает прав на наследуемое имущество, а лишь вступление наследника в наследство. Однако без данного свидетельства наследник реально не может распоряжаться имуществом, так как не сможет доказать наличие права собственности на унаследованное имущество. Свидетельство о праве на наследство выдается в нотариальной конторе по месту открытия наследства по истечении шести месяцев с момента открытия наследства. Выдача свидетельства о праве на наследство -приостанавливается по решению суда, а также при наличии зачатого, но еще не родившегося наследника.
Потребление памяти: 0.5 Мб
От какого наследства мы не можем отказаться?
ДМИТРИЙ ГАЛКИН
редактор отдела политики, политический аналитик
В своей статье От какого наследства мы отказываемся Ленин писал, что приверженность марксистским взглядам неразрывно связана со стремлением к неумолимо объективному анализу действительности и складывающихся на почве той действительности отношений между различными классами. Это, безусловно, требует не только определенного интеллектуального мужества, но и готовности признать, что воплощение социального идеала потребует значительного напряжения сил и будет связано с угрозами, реализация которых может поставить под сомнение саму возможность общественного прогресса. Между тем, именно этой готовности часто не достает левым, которые зачастую стремятся без всяких на то оснований убедить общество (да и самих себя) в том, что социальные преобразования при наличии соответствующих условий и политической воли могут пройти без особых трудностей.
Подобное заблуждение отчасти извиняется тем, что левые могут победить, только убедив общество в смене существующей системы. Если большая часть общества не связывает собственные перспективы со сменой социального строя, то вряд ли даже при самых благоприятных обстоятельствах удастся надолго вырвать политическое и экономическое господство из рук класса капиталистов, каким бы растерянным и напуганным он ни казался. В связи с этим возникает соблазн объявить, что социалистические преобразования, необходимость которых вроде бы очевидна, можно будет осуществить, не встречая серьезных преград и препятствий. Однако поверить в триумфальное шествие социализма после того, как граждане осознают, что он является единственным выходом из сложившегося цивилизационного тупика, мешает советский опыт, говорящий о том, что за социалистические завоевания приходится подчас довольно дорого платить. Поэтому многие левые, искренне убежденные в грядущей победе социализма, спешат объявить, что в СССР и странах Восточной Европы существовал не социалистический строй, а нечто другое, не имеющее к социалистическим идеям никакого отношения. Соответственно, современные левые могут не принимать во внимание ошибки и преступления, совершенные в Советском Союзе. А главное, не следует бояться, что вновь, на другом этапе, мы рискуем вновь столкнуться с теми же трагическими противоречиями, которые привели к гибели советское общество. Ведь мы же будем строить социализм, а в СССР его не было.
Подобное заблуждение представляется чрезвычайно опасным.
Нельзя рассматривать социальный идеал в отрыве от тех обстоятельств, в которых будет проходить его реализация.
Иначе можно поставить под сомнение саму возможность прогрессивных социальных преобразований (как это и произошло после гибели СССР), предварительно попытавшись осуществить строительство нового общества на фундаменте из крови и грязи, поскольку создание более прочной основы показалось слишком хлопотным и затруднительным делом, оттягивающей наступление предустановленной социальной гармонии. Новое поражение социалистического проекта может отбросить историю далеко назад. Поэтому было бы преступлением повторять прежние ошибки, закрывая глаза (на этот раз уже сознательно) на неизбежные общественные противоречия, возникающие при проведении социалистического строительства.
А для этого нужно признать, что переход к социализму не предрешен и не предопределен заранее, а на пути социалистического развития общество могут подстерегать не менее страшные угрозы, чем при сохранении капитализма. Значит ли это, что переход к социализму следует отложить до лучших времен, когда его можно будет построить с меньшим риском? Нет, поскольку, чем дольше откладываются социалистические преобразования, тем дальше заходит кризис культуры и цивилизации, вызванный утратой смысла социального бытия в позднекапиталистическом обществе. Соответственно, тем труднее и опаснее становится осуществление социалистических преобразований, тем больше времени займет переходный период, связанный с риском отката назад.
Согласно знаменитой формуле Розы Люксембург, единственной альтернативой социализму является варварство. Отсюда, к сожалению, не следует, что человечество, столкнувшись с этой дилеммой, непременно сделает выбор в пользу социализма.
Напротив, победа варварства выглядит сегодня более вероятным сценарием.
Одичание человечества, которое до поры до времени будет сопровождаться технологическим прогрессом (пока у капитализма будут сохраняться ресурсы и возможности, необходимые для поддержки все более усложняющейся инфраструктуры), уже идет полным ходом. Если переход к социализму не удастся осуществить в обозримом будущем (в ближайшие десять-пятнадцать лет), то в нашей стране он станет практически невозможен - так далеко могут зайти процессы разложения и деградации. Сперва придется затратить огромные усилия на воссоздание промышленности, восстановление системы всеобщего образования и формирование структур общественного самоуправления, необходимых для социалистического развития.
При этом было бы страшной ошибкой ожидать, что по мере социалистического строительства общественные проблемы будут решаться сами собой. Это заблуждение, ставшее роковым просчетом советских идеологов, может вновь привести к катастрофическим последствиям. Социалистические преобразования создают условия для перехода на новый уровень развития, открывают новые, невиданные возможности перед личностью и обществом, позволяют обрести смысл социального бытия. Но нельзя ожидать, что переход к социализму является гарантией того, что наше общество сумеет преодолеть общественные противоречия и одновременно овладеть технологическими и организационными достижениями развитых капиталистических стран. Это равносильно уверенности в том, что, научившись читать и писать, непременно станешь великим поэтом или ученым.
Напротив, как и любой шаг вперед, позволяющий получить новые возможности, переход к социализму связан с новыми рисками и угрозами.
Ошибки, допущенные в ходе социалистического строительства, могут нанести страшный удар по человеческому достоинству и общественной морали.
Их последствия становятся тем более опасными, что в условиях социализма появляется возможность осознать необходимость воспринимающейся при капитализме в качестве отчужденной потусторонней силы. А потому всякое ущемление свободы переживается личностью и обществом гораздо сильнее, чем в условиях капиталистического строя и наносит намного больший ущерб.
Бытие вообще связано с риском, прежде всего с постоянной угрозой его утраты. Но его нельзя ни отменить, ни остановить. Каждая новая возможность неразрывно связана с новыми угрозами, но отказаться от новых возможностей - значит обратить развитие вспять, вернувшись к тем формам социальной жизни, которое человечество давно сумело преодолеть. Однако нельзя закрывать глаза на те опасности, с которыми нам предстоит столкнуться. И здесь советский опыт построения социализма оказывается бесценным, в том числе благодаря своему трагическому характеру.
Прежде всего, всякий переход к новой, более прогрессивной формации, как показал Каутский, приходит к временному снижению культурного уровня общества, утрате значительной части технологических и организационных достижений (другое дело, что при неблагоприятных условиях это временное отступление может растянуться надолго). Это неизбежно, поскольку к власти приходят представители классов, которые в прежних общественных условиях были лишены тех возможностей культурного и духовного развития, которыми располагала правящая верхушка. Однако разрушение социально-экономического строя, превратившегося в препятствие на пути общественного прогресса, создает невиданные прежде перспективы для развития цивилизации и культуры. Вопрос состоит в том, чтобы правильно распорядиться новыми возможностями.
Как показал советский опыт, это не так просто.
Лучшее доказательство того, что в СССР действительно был осуществлен переход к социализму, состоит в том, что в стране действительно возникли предпосылки для всестороннего развития личности.
Все слои общества получили свободный доступ к достижениям классической культуры. Уже к концу 50-х исчезли препятствия для получения высшего образования любым представителем советского общества. У огромной массы людей появилась возможность развивать свои творческие способности в различных областях науки и искусства.
Возникновение таких социальных условий стало результатом напряженного труда, позволившего создать современную промышленность, использующую передовые для того времени технологические достижения, благодаря чему в руках общества сосредоточились значительные ресурсы. Несомненно, производительность труда в СССР была ниже, чем в наиболее развитых капиталистических странах, а свою технологическую отсталость от лидеров капиталистического мира социалистические государства так и не смогли преодолеть. Но если рассматривать капиталистическую систему в целом, то социалистические государства явно превосходили ее средний уровень, что позволяло рассчитывать, что преимущества социализма позволят ему доказать свою большую эффективность.
Так бы и произошло, если бы социалистический строй продолжил свое существование. Однако он рухнул под влиянием тех противоречий, которые созревали в недрах социалистического общества. Кратко их можно охарактеризовать как противоречия между появившимися возможностями общественного и личного развития и отсутствием условий для их реализации. Здесь дело не только в ошибках советской власти. Это противоречие носит объективный характер. У людей появляется возможность получить образование, но общество еще не нуждается в таком количестве высококвалифицированных специалистов. Для них приходится искусственно создавать рабочие места, что увеличивает затраты и снижает эффективность экономики. У личности появляются высокие этические и эстетические запросы, но им не соответствует ни достигнутый уровень общественных отношений, ни имеющийся уровень общественного благосостояния. Общество стремится самостоятельно решать вопросы своего развития и обладает высоким уровнем сознательности, позволяющим принимать взвешенные решения в интересах большинства граждан, но бюрократия, сосредоточившая в своих руках все механизмы государственного управления, не желает отказываться от господствующего положения.
Эти противоречия не только не были преодолены в рамках советской системы, они постоянно обострялись и углублялись. Но это противоречия социалистического общества, и само их наличие говорит о социалистическом характере советского государства. Развитие этих процессов привело к массовой социальной апатии, разочарованию в идеалах и ценностях социализма, социальному успеху личностей с более низкими культурными запросами и этическими нормами, постепенному превращению бюрократии в социальный класс, недовольный социалистическим характером присвоения социальных благ. И нужно честно признать, что избежать реализации подобного сценария было чрезвычайно тяжело (хотя и возможно с теоретической точки зрения).
Основная проблема социалистического развития неразрывно связана с его главным преимуществом.
Оно осуществляется сознательно, а потому требует существования силы, определяющей стратегические и ближайшие цели и координирующей усилия общества ради их достижения. Особенно велико значение социального слоя, выполняющего подобные функции, на ранних этапах социалистического строительства, когда происходит определенное снижение нравственного и культурного уровня общества вследствие социального переворота, а потому требуются большие усилия для общественной консолидации и мобилизации. В этот период и происходит формирование социалистической бюрократии как класса, занимающего особое место в системе общественного производства и стремящегося присвоить себе право по собственному усмотрению распоряжаться национальными ресурсами.
Бюрократия захватывает господствующее положение под лозунгом достижения всеобщего блага и какое-то время в определенной степени действительно выражает общенародные интересы. Однако ее господство неизбежно становится помехой для общественного развития, и тогда встает вопрос об изъятии у нее значительной части полномочий. Сопротивляясь развитию самоуправления и демократии, часть правящей бюрократии не только отказывается от социалистических идеалов, но и превращается во врага социализма, заинтересованного в его уничтожении.
Мы должны заранее предотвратить возникновение подобной угрозы, а потому мы не имеем права отказываться от демократических механизмов управления, какими бы заманчивым ни представлялись административные и силовые методы. Мы обязаны обеспечить свободу научного и художественного творчества, поскольку, как мы теперь знаем, от этого зависит само существование социализма. В этом нас убеждает трагический и противоречивый советский опыт, от которого мы не имеем права отказываться. В противном случае нас ожидает новое, еще более тяжелое поражение, которое может отбросить цивилизацию в эпоху варварства.
От какого наследства мы отказываемся?
Один из представителей «наследства»
Прибавка народничества к «наследству»
Выиграло ли «Наследство» от связи с народничеством?
«Просветители», народники и «ученики»
Г-н Михайловский об отказе «Учеников» от наследства
Примечания:
I Скалдин. «В захолустье и в столице», СПБ. 1870 (стр.451). Мы не имели возможности достать «Отеч. записк.» за указанные годы и пользовались только этой книгой.
II «Землю-то нашу он (курсив автора) так обрезал, что нам без этой отрезной земли жить нельзя со всех сторон окружил нас своими полями, так что нам скотины выгнать некуда вот и плати ты за надел особо да за обрезную землю еще особо, сколько потребует». «Какое же это улучшение быта! — говорил мне один грамотный и бывалый мужик из прежних оброчных, — оброк-то на нас оставили прежний, а землю обрезали».
IV Крестьяне эпохи древней Римской империи, приписанные к земельным участкам, с которых они не могли уходить, как эти участки ни были бы убыточны.
V Скаладин очень подробно показал правильность не только первой, но и второй части этого определения.
VI И наоборот: все те прогрессивные практические мероприятия, которые мы встречаем у народников, по своему содержанию вполне буржуазны, т. е идут на пользу именно капиталистическому, а никакому другому развитию.
VII Нам возразят, пожалуй, что Скалдин не типичен для бО-х годов по своей вражде к общине и по своему тону. Но дело тут вовсе не в одной общине. Дело в общих всем просветителям воззрениях, которые разделяет и Скалдин. Что же касается до его тона, то он действительно, пожалуй, не типичен по своей спокойной рассудительности, умеренности, постепеновщине и т. д. Недаром Энгельс назвал Скалдина умеренным консерватором. Однако взять представителя наследства с более типичным тоном было бы, во-1-вых, неудобно по разным причинам, а во 2-х, могло бы породить недоразумение при параллели с современным народничеством По самому характеру нашей задачи, тон (в противоположность пословице) не делает музыки, и не типичный тон Скалдина тем резче выделяет его «музыку», т. е. содержание его взглядов. А нас только это содержание и интересует. Только по содержанию взглядов (отнюдь не по тону писателей) мы и намерены провести параллель между представителями наследства и народниками современной эпохи,
VIII Мимоходом сказать: это было бы не только чрезвычайно интересно и поучительно, но и вполне законным приемом экономиста-исследователя. Если ученые доверяют материалу анкет — ответам и отзывая многих хозяев, сплошь и рядом пристрастных, малосведущих, не выработавших цельного воззрения, не продумавших своих взглядов то отчего не доверять наблюдениям. которые целые 11 лет собирал человек замечательной наблюдательности, безусловной искренности, человек, превосходно изучивший то, о чём он говорит.
IX «Русское Богатство», 1896 г. № 5 май. Статья Карышева о затратах губернских земств на экономические мероприятия стр. 20
XI Вспомните картинку, как староста (т. е управляющий помещика) зовёт крестьянина на работу, когда у мужика свой хлеб сыпется, и его заставляет идти лишь упоминание о «спускании портков» в волости.
XII Ср. теперь книгу Туган-Барановского: «Русская фабрика» (СПБ). 1898 г.)
XIII Я уже имел случай заметить вышло в статье об экономическом романтизме, что паши противники проявляют поразительную близорукость, понимая термины: реакциончый, мелкобуржуазный как полиметические выходки, тогда как ЭТИ ВЫРАЖЕНИЯ имеют совершенно определенный историко-филосовский смысл(См. настоящий том, стр. 211. Ред.)
XIV Loco citato- в цитированном месте. Ред.
XV Marx «Die heilige Familie» (Маркс «Святое семейство») Ред.
XVI «Вместе с основательностью исторического действия будет расти и обьём массы, делом которой оно является» Ред.
XIX Мы не говорим, разумеется, о той встрече, которая вовсе не считает нужным руководиться интересами труда или для которой самое обобщение, выражаемое термином «капитализм», непонятно и невразумительно. Как ни важны в русской жизни относящейся сюда течения общественной мысли, но в споре между народниками и их противниками они совершенно ни при чем, и припутывать их не доводится.
XX Слова Шульце-Геверница в «Schmollers Jahrbuh», 1896 в его статье о московско-владимирской хлопчатобумажной промышленности.
Написано в ссылке в конце 1897 года.
Собрание сочинений В.И. Ленина, том 2, Стр. 505-550
Здесь читайте:
Источники:
, , , ,
Следующие:
Комментариев пока нет!
Поделитесь своим мнением
